О.Пыльцын. Роль различных этностратегий в истории двух последних веков

Олег Пыльцын

Роль различных этностратегий в истории двух последних веков

Последние два века  на планете были одной из самых насыщенных на события эпох в человеческой истории. С начала промышленной революции в Англии события приобрели невиданный динамизм, какого практически не знала человеческая история до этого. Центром и источником этих изменений стала Европа. Но в ней мы можем выделить три этнических компонента, которые в течении этих веков реализовывали свои стратегические планы по переустройству мира, использующие технологические достижения этих столетий. Англосаксы в 19в. создали гигантскую Британскую империю, в которой никогда не заходило солнце. В 20в. это государственное образование существенно трансформировалось, приняв вид конфедерации, где ведущая роль перешла от Британии к её бывшей колонии – США. Этот британский мир, включающий в себя помимо Англии (Великобритании) и США ещё Канаду, Австралию и Новую Зеландию, в конце 20в. после победы в Холодной войне занял доминирующее положение на планете. Континентальные западноевропейские этносы, прежде всего французы и немцы, долго боролись за доминирование в Европе между собой, но попытки эти оказались безуспешными, приведя лишь к двум мировым войнам. В конце концов, французы и немцы решили не выяснять – кто из них главный в Западной континентальной Европе – а, объединив усилия, начали создавать Европейский Союз.  Потому как выяснилось, что даже такие крупные западноевропейские страны как Франция и Германия оказались не в состоянии по отдельности на мировой арене конкурировать с гигантами 20 века – Британским миром и Восточно-Европейский блоком во главе с СССР. Третьим этническим компонентом в Европе, который имел свою стратегическую линию развития, была, несомненно, Россия, превратившаяся в результате октябрьской революции 1917г. в СССР. Собственно, борьбой и взаимодействием этих этнических европейских конгломератов и обусловлено большинство событий двух последних веков.

Остальные этнические конгломераты были в основном пассивными участниками событий мировой истории, за исключением разве что Японии, которая в 20в. пыталась превратиться сначала в империю, а затем во второй половине 20в. в чуть ли не производственно-технологического лидера мира. Этого японцам добиться не удалось, но пример японцев стал стимулом для общественных трансформаций во всей Восточной Азии. И в конце 20в. динамизм изменений (прежде всего, производственно-технологических) всего этого региона стал не только заметен в остальном мире, но этнические образования этого региона начали оказывать значительное влияние на ход событий всемирной истории. Несомненно, что государственные образования этого региона (прежде всего Китай), начнут достаточно быстро претендовать на перехват ведущей роли в мире у стран Запада. В общем, этот этнокультурный регион мира сейчас явно на подъеме, но не он представляет цель нашего исторического рассмотрения последних двух веков. Как и два  значительные культурно-этнических конгломерата, начавших тоже активно вмешиваться в мировую историю на стыке 20 и 21 веков. Речь идет об исламском и латиноамериканском этнокультурных регионах. Пока у этих регионов нет претензий на роль мировых лидеров, но они явно начинают занимать активную позицию в вопросах мировой политики и экономики. Собственно, история 21 века и далее наверняка будет существенно отличаться  от эпохи 19-20 веков, потому что на планете появилось много новых «игроков», начавших разворачивать свои стратегии развития. К трем вышеперечисленным надо добавить ещё Индию, фактически мы имеем 4 новых игроков на мировой арене, роль которых в предыдущую эпоху была достаточно пассивной. И вместо 3 «игроков» - России, континентальных стран ЕС и британской конфедерации – мир будет иметь раза в два больше.

Но вернемся к рассматриваемой эпохе 19-20 веков. Её стартовые события лежат ещё в конце 18в., когда началась медленная трансформацию британского мира из империи в конфедерацию с обретением независимости Соединенными Штатами, а в континентальной Западной Европе произошла французская революция. Как английская революция задала вектор последующих изменений британского мира, так и французская революция во многом определила вектор изменений в континентальных странах Западной (и даже Центральной) Европы на последующие два столетия. Конечно, этот вектор изменений не был столь однозначен как в британском мире, но влияние его несомненно. Континентальной Европе пришлось пройти через две значительных войны в Европе, принявших в силу вовлеченности в них и остального мира характер Мировых войн. Но до войн 20 века, обусловленных желанием Германии стать ведущим «игроком» мировой политики, были ещё Наполеоновские войны, когда роль ведущей европейской страны пыталась на себя взять Франция. Обе эти попытки (французская и немецкая) разбились о блок России и британского мира, которые не хотели появления столь мощного доминанта в Европе. И после Второй Мировой войны континентальная Западная Европа вынуждена была стать в фарватер британского мира, фактически отказавшись от самостоятельной стратегической линии развития и влияния на мировую политику. Появился так называемый Запад, где интересы большинства западно-европейских стран оказались подчинены политике британского мира во главе с США, которые вели Холодную войну против СССР и стран восточно-европейского блока. Ресурсы (людские, технологические) Западного блока оказались значительнее ресурсов Восточного блока, во многом благодаря этому Запад и одержал победу над «Востоком» в ходе этой войны, которая имела зримый образ в виде гонки вооружений и идеологическая войны.

Но окончание этой войны позволило континентальным странам Западной Европы выскользнуть из «железных объятий» британского мира и существенно расширить свой собственный проект, известный теперь как Европейский Союз. Проект возник ещё в период, когда Франция и Германия шли в фарватере британо-американской политики (эти две страны и были инициаторами этого проекта) в ходе Холодной войны, но существенно расширился, приняв, фактически, характер самостоятельного после её окончания. Собственно, этот проект ЕС и можно считать наследием французской революции, проявившимся почти через два века. Две предыдущие попытки создать «объединенную Европу» (наполеоновская и германская в двух мировых войнах) провалились, лишь третья оказалась успешной. Но именно под лозунгами избавления от королевской власти, создания гражданского общества  и стирания вражды между европейскими народами и проходила французская революция, поэтому проект ЕС можно считать её наследством. И социал-демократические преобразования в западноевропейских странах после Второй Мировой вполне лежат в рамках вектора общественных преобразований французской революции. «Шведский социализм» - наверное, и есть та модель общественного устройства, к которой стремились французские революционеры, хотя правильнее её было бы назвать «французским социализмом», потому что первоначальные очертания модели и были заданы французской революцией.

Но расширение проекта Европейского Союза, куда после окончания Холодной войны вошли практически все страны Центральной и Южной Европы (и даже части Восточной), оказалась не столь успешной по результатам, практически сразу выявив его слабые места. Ведь включив с себя страны Пиренейского и Балканского полуостровов, а также бывшие сателлитов СССР, ЕС начал сталкиваться  с проблемой - загрузить население этих стран работой, которая бы начала приближать население этих стран к уровню жизни индустриальных западноевропейских стран. Грубо говоря, ЕС взвалил на себя ответственность за обеспечение приличного уровня жизни в присоединенных странах. А это обеспечение как работой, так и жизненными ресурсами населения этих стран. По-русски говоря, западноевропейцы добавили в свою семью «голодных ртов», которые надо кормить и согревать (или дать работу). В общем, взвалили на себя достаточно тяжелую ношу, особенно в условиях резкого возрастания мировой экономической конкуренции за счет быстрого экономического роста стран Восточной Азии. Эти процессы достаточно зримо себя проявляют как в долговом кризисе Греции, так и в боязни «польского сантехника», а теперь и цыганских мигрантов во Франции. Долговые кризисы государств южных полуостровов подрывают позиции евро как одной из двух ведущих мировых валют, а этнические вопросы подрывают уже внутреннее единство ЕС, который и так предстает намного более рыхлым образованием, чем США. Поэтому можно и сейчас сказать, что ЕС всё равно вынужден пока играть роль второй скрипки в связке с британским миром в рамках «Запада» и на полностью самостоятельную траекторию развития так и не вышел, несмотря на все усилия Франции и Германии.

О стратегии британского мира говорить в рамках этой работы пространно особенно нет смысла, она и так достаточно зримо видна на протяжении событий последних двух веков мировой истории. Этот этнический конгломерат, сначала создав Британскую империю, затем трансформировал её в некую конфедерацию государств, где ведущая роль в течение первой половины 20в. перешла от Британии к США. Он и занял лидирующую позицию на планете среди этнических конгломератов. Стратегия этого конгломерата была направлена именно на это. Стартовым периодом этой стратегии стоит считать английскую революцию, которая начала трансформацию государственного управления Британией от абсолютной монархии к «демократической системе», где всё равно все рычаги управления сосредоточены в руках теперь уже финансовой элиты стран этого конгломерата. Поэтому  демократия там носит характер во многом фиктивный, маскируя своими политическими институтами господство правящей в странах этого конгломерата буржуазно-аристократической элиты. При этом аристократический элемент имеет вес в рамках политической системы в самой Британии, тогда как в США всё более зримо господство «финансовых тузов». Собственно через создание «мировых финансовых рынков», поддержанных военной мощью США, и обеспечивается управление и ведущая роль этого конгломерата в глобальном масштабе. Однако финансовый кризис 2008г. стал тревожным звонком как для лидирующей роли его финансовой системы, так и всего британского мира в глобальном масштабе. Ясно, что грядут перемены в глобальном масштабе, и перемены значительные. Вряд ли новые «игроки» (да и старые в виде ЕС) долго будут терпеть единоличное доминирование британского этнического  конгломерата в этом глобальном масштабе - если у них появится возможность его «иго» сбросить.

Теперь перейдем к третьему этническому конгломерату в рамках Европы, имевшим собственную стратегию в течение последних двух веков. Стартовым периодом стратегии России последних веков стоит считать период правления Петра1, что несколько раньше французской революции и чуть позже революции английской. Но в чем смысл выделения реформ Петра в качестве базисных для всей стратегии России последних веков? Реформы Петра базировались на двух главных компонентах: создании высоко технологически оснащенных армии и флота (по меркам своего времени) и расширении контакта с ведущими странами Западной Европы, выразившемся в крылатой фразе – «прорубания окна в Европу». «Окно в Европу» нужно было по понятным причинам – страны Западной Европы с эпохи Великих географических открытий стали становиться ведущими на планете, и для успешного развития России нужно было перенимать технологический европейский опыт. Без этого Россия не могла претендовать на усиление своего положения в мире. И только мощные армия и флот могли обеспечить это усиление. При этом Петр достаточно прозорливо установил взаимодействие с северной частью западноевропейских стран, потому как в дальнейшем ведущими в Западной Европе стали страны именно этой части Европы, а страны южной – Испания, Португалия и итальянские республики начали его утрачивать в тот исторический период. Реформы Петра 1 и определили стратегию России как государства почти на 3 века вперед. Главной задачей самодержавия в России стала задача поддержания постоянной модернизации своих вооруженных сил в соответствии с тем техническим прогрессом, который достигался в Европе. Пока Россия не была способна на создание собственного центра такой модернизации. Но в 19 веке уже началось проскальзывание даже «перенимающего» механизма такой модернизации – проигрыш в Крымской войны в середине этого века был предопределен отсутствием в России «промышленности пара» и отсутствием нормального обеспечения снабжения армии даже на её юго-западных рубежах. С помощью реформ Александра 2 самодержавие попыталось решить проблему технологического отставания России, многое в этом направлении было сделано – от освоения Бакинской нефти до постройки Транссиба. Но как оказалось – недостаточно, потому как последовал проигрыш в русско-японской войне в начале века 20. И к Первой Мировой войне самодержавие подошло слабо подготовленным в плане технического обеспечения армии. При этом в ходе войны ликвидировать полностью отставание по боеприпасам и военной технике не удалось, хотя военные действия и не разворачивались столь катастрофично как в Крымской или русско-японской войнах. Тем не менее, в глазах населения царский режим утратил имидж государственной власти, способной обеспечить армию достаточным количеством современных вооружений для победы в войне. Это и стало одной из главных причин революций 1917г., но, естественно, причиной не единственной.

Пришедшие к власти после победы в гражданской войне большевики сумели не только произвести модернизацию армейских вооружений, но и создать в СССР собственный технологический центр по разработке таких вооружений, независимый от Западной Европы, а впоследствии и США. То есть, только в период СССР в истории России последних веков был создан ВПК, который стал одним из ведущих в мире. В этом смысле большевистская партия решила ту, задачу, с которой не могло справиться самодержавие после Петра 1. При этом стратегия государственной власти в России не была кардинально поменяна, главной её задачей оставалась поддержание вооруженным  сил на максимально высоко технологически оснащенном для своего времени уровне. И не большевики придумали фразу, что главным союзником России является её армия и флот. Они просто действовали в том же направлении, в котором действовала и самодержавная власть до них. Но действовали более эффективно – это надо признать, во времена СССР российское государство вышло на первое место по мощи своей армии в мире. В этом смысле СССР продолжил традиции самодержавной России и даже превзошел царскую власть в этом отношении. Конечно, досталось сие лидерство в мире и с жертвами, и с лишениями. Но без него Россия могла потерять не только самостоятельную стратегию в качестве этнического конгломерата, но и собственную самостоятельность. 

Конечно, проект, осуществленный большевиками и названный советским, не исчерпывается созданием ВПК и высоко технологически оснащенной армии. Анализ его целиком явно выходит за рамки данной работы. Естественно, советский проект содержал недостатки, но он дал России главное в анализируемой эпохе – собственную стратегическую линию развития, при том развития технологически во многих отраслях передового. Развал СССР, фактически, означал отказ от такой собственной линии развития. Россия сейчас встала в фарватер британской конфедерации (в основном – США) и тупо копирует устройство его различных сфер жизни. Начиная от господства олигархической (торгово-финансовой, но до чисто финансовой пока не доросли) верхушки в экономике, до реформ образования на американский манер (в Европе система образования устроена, во многом, по советским образцам и качество её выше, особенно в скандинавских странах). В общем, Россия за последние 20 лет утратила собственную стратегию развития, чего не было ни в царский период, ни в период СССР. Не говоря уже о других бывших республиках Союза, которые зачастую становятся просто марионетками в руках тех или иных «международных игроков». Но ведь другие этнические конгломераты стремятся  обрести собственную стратегию, от континентальных стран Западной Европы и Китая до Бразилии и Индии, а Россия – взяла и сама отказалась. В этом есть явное противоречие с её тысячелетней историей. Надо искать собственный путь, а не плестись в хвосте британского мира.