Мониторинг авторефератов докторских диссертаций по социально-политической тематике (март-июнь 2010 г.)

Портал «Совшкола» начинает знакомить своих участников с наиболее интересными социально-гуманитарными исследованиями, проводимыми по преимуществу российскими учеными в рамках подготовки ими докторских диссертаций. Прежде всего, как нам кажется, внимания заслуживают такие работы и такие части работ, в которых наблюдается единство концептуального и прикладного аспектов. Связано это с тем, что в этом случае полученные в исследовании данные могут послужить большим подспорьем в работе управленцев, специалистов-практиков в сфере общественно-политического и гуманитарно-культурного процессов. Конечно, мы не ставим своей задачей абсолютно полное освещение рассматриваемых работ, а только заостряем свое внимание на тех их разделах, которые нам кажутся наиболее актуальными и значимыми, или, наоборот, дискуссионными и полемичными. С целью «заострения» внимания читателей на тех или иных пластах исследований в тексте мониторинга приводятся комментарии аналитиков портала (они выделены курсивом). Последнее, на что обратим внимание читателей: временные данные мониторинга (скажем, мониторинг за июль-месяц, мониторинг за март-июнь), как правило, соответствуют времени открытой публикации автореферата диссертации (но не времени защиты диссертации, защита проходит позже). Надеемся, что проводимый аналитиками портала мониторинг, будет полезен как ученым, так и практикующим специалистам (на последних наш мониторинг ориентирован в особенности, для чего даже осуществляется частичный «перевод» построений докторантов на более понятный язык).

С уважением. Admin NT

*****
**
*

1. Мир
Источник: Пономарева, Е.Г. Формирование государственности на постюгославском пространстве: внутренние и внешние факторы: автореф. … докт. полит. наук: 23.00.02 / Е.Г.Пономарева. – М., 2010. – 62 с.

Современный этап развития государственности характеризуется двойственностью процессов гос. строительства. С одной стороны, в череде политических, социально-экономических и этноконфессиональных кризисов происходит дробление некогда единых полит. пространств (СССР, СФРЮ, Чехословакия), что рождает ряд новых государств, стремящихся стать суверенными субъектами международного права. С другой – появляются крупные полит. союзы, в которых государства «передают» часть своих классических прерогатив (формирование правового поля, экономическое и социальное планирование, обеспечение безопасности, защита территории и др.) институтам этих наднациональных структур (ЕС, ОБСЕ, НАТО). Мир находится в состоянии геополитического транзита, идет переконфигурация. России нужно учитывать, что геополитические субъекты разрастаются, а инструментом их разрастания становится расщепление старых субъектов. Комплекс внутренних и внешних факторов формирования государственности дает возможность сделать следующие выводы. Устойчивой государственностью на постъгославском пространстве является только Словения. Сербия и Хорватия могут быть охарактеизованы как «перспективная государственность». Босния и Герцоговина, Македония представляют собой «проблемную государственность», т.к. в обоих странах существуют устойчивые этноконфессиональные сегменты, стремящиеся автономизироваться либо реализовать свой национальный проект и использующие для этого все средства, включая вооруженное сопротивление; наблюдаются проблемы с идентификацией (боснийские сербы апелируют к Сербии, боснийские хорваты – к Хорватии, македонские албанцы – к Косово и Албании; отмечается слабость экономики, большая внешняя задолженность и т.д. В Черногории конституционно закреплено стремление вступить в ЕС. Использование в одностороннем порядке евро в качестве внутр. денежной единицы, включение во внешние таможенные режимы, отсутствие развитой экономики и активное использование экологии как фактора экономического развития, свертывание армии, вплоть до готовности заменить ее полицейскими силами при параллельном процессе на интеграцию в НАТО – эти и ряд др. причин (например, криминализация экономики, сезонный характер хоз. деятельности) дают возможность охарактеризовать Черногорию как «проблемную государственность». Наконец, Косово может быть оценено только как квазигосударственность, что определяется в данном случае высочайшим уровнем безработицы, криминализацией социального и полит. пространств, симуляционным характером институтов и норм, отсутствием полноценного международного признания при фактическом внешнем управлении. Казус Черногории является подтверждением тезиса Ж.Коломера о неизменном встраивании «малых наций» в «демократические империи». Такие микро-государства, как Косово и Черногория, не обладают состоятельностью, т.к. не в состоянии обеспечить таковую. Однако это не является препятствием к получению этими странами статуса. Иными словами, они, обладая суверенитетом признания, имеют статус в системе международных отношений, но субъектами мировой политики вряд ли когда-нибудь станут. Казус Косова уникален, прежде всего, тем, что это первый, но возможно, не последний в Европе случай провозглашения национальным меньшинством своего государства при наличии международно-признанной национальной государственности этого меньшинства – Албании. Образование албанской политии в границах суверенного государства Сербии, имеющего многовековую историю, стало возможным только при беспрецедентной внешней поддержке, со стороны США, ЕС и НАТО. Именно определяющее значение внешних факторов в процессе «вызревания» этой политии позволяет сделать вывод о государственности Косова как «квазийной», которая, тем не менее, не «стартовала» бы без наличия внутренних предпосылок. Во-первых, это ирредентистская активность албанцев, которая направлена на борьбу любыми средствами, в т.ч. террористическими, с любым не албанским государством, в полит. рамке которого волею исторических судеб оказывается албанский сегмент. Во-вторых, это высокая рождаемость или т.н. «демографическая экспансия», в силу которой албанцы вытесняют с исторических территорий проживания др. народы. В-третьих, это криминализация полит. и экономического пространств на территории проживания албанского сегмента. В-четвертых, это т.н. социальное иждивенчество, стремление к постоянной миграции и поиску лучшего места. Эти и ряд др. причин (к примеру, неспособность самостоятельно решать вопросы жизнеобеспечения) порождает стремление элитных групп искать поддержки вовне. Косово имеет самые низкие показатели экономического развития; его полит. и экономические институты не прозрачны для международной статистики; в республике самый высокий уровень безработицы на всем постъюгославском пространстве (по разным оценкам от 45 до 75%); постоянно имеют место вспышки насилия против мирного сербского населения. Кроме того, наличие двух крупнейших военных баз НАТО (Camp Bondsteel и Camp Montajs), осуществление внешнего управления этой территорией и частичное международное признание позволяет утверждать, что в Косово может быть реализована только модель квазигосударства.
***
**
*

2. Процессы в СНГ
Источник: Литвиненко, В.Т. Политические процессы становления государственности Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья в контексте обеспечения безопасности граждан России, проживающих в этих республиках: автореф. … докт. полит. наук: 23.00.02 / В.Т.Литвиненко. – Ростов-на-Дону, 2010. – 55 с.

«Развитие международных отношений России с соседними государствами осложняется взаимными упреками в поддержке сепаратистских движений (абхазского, приднестровского и осетинского Россией, чеченского - со стороны Грузии). Единственным вариантом разрешения существующих противоречий является достижение консенсуса всех заинтересованных сторон». Возможен ли в нынешней ситуации настоящий консенсус?.. Но как бы то ни было, нельзя в этой связи не отметить, что Россия обладает несравнимо большими основаниями к тому, чтобы поддерживать непризнанные республики на постсоветском пространстве, нежели скажем Грузия в ее поддержке чеченского сепаратизма. Очевидно, что ни Молдова, ни Грузия, ни какое-либо другое государство, основаниями, аналогичными российским, не обладает. Суть же этих оснований состоит в следующем. Во-первых, Россия – правоприемник СССР и несёт историческую, политическую и моральную ответственность перед теми народами, которые строили свои отношения с Российской империей и Советским Союзом. Во-вторых, в Абхазии, Южной Осетии и Приднестровье de facto построены независмые от Тбилиси и Кишинева государства, чего нельзя сказать про Чечню: банд-формирования хоть и действуют на ее территории, но территория в целом подконтрольна российским вооруженным силам (Абхазия, Ю.Осетия, Приднестровье вворуженным силам Грузии и Молдовы принципиально неподконтрольны), экономика Чечни получает серьезные финансовые вливания из федерального центра. В-третьих, существенная часть граждан Абхазии, Ю.Осетии и Приднестровья имеют российское гражданство, что было предопределено распадом СССР и его последствиями. В этом смысле сравнение общности положения Чечни с положениями Абхазии, Ю.Осетии и Приднестровья в политическом и историческом отношении является недостаточным, ибо есть существенные отличия их положения, внутриполитического состояния и др. значимых для сути дела параметров. Абхазия, Приднестровье и Ю.Осетия не являются политически слабыми квазигосударствами, а также не относятся к категории «распадающихся» государств, в то время как Молдавия и Грузия, в соответствии с индикаторами выявления нарастающих на уровне государства кризисов, могут быть отнесены к странам с угрозами распада государственности. По официальным грузинским данным около 650 тыс. граждан Грузии работают в РФ, а по подсчетам российских экспертов почти 1/3 населения республики живет за счет средств своих соотечественников, зарабатывающих на жизнь в РФ или имеющих здесь свой бизнес. Подходы к решению проблемы Абхазии, Ю.Осетии, Приднестровья в значительной степени определяются не интересами живущих в них народов, а «двойными политическими стандартами» ведущих мировых акторов - США и ЕС, использующих существующую региональную нестабильность в своих целях. Попытка Абхазией, Ю.Осетией, Приднестровье задействовать для урегулирования проблемы непризнанности инструмент прямой демократии - демократический ресурс (плебисцит), вызвала неприятие у международного сообщества и результаты всех проводившихся в этих государствах выборов и референдумов еще до их проведения признавались нелегитимными. В тоже время, хотя в референдуме о независимости Косово приняло участие только 40% проживающего в крае населения, его результаты были признаны удовлетворяющими нормам демократии, и на том основании ряд государств признал суверенитет Косово. Т.о. именно международные акторы своими действиями подрывают институты демократии в Абхазии, Ю.Осетии и Приднестровье. Кроме того некоторые международные акторы раздавая изначально завышенные инвестиционные обещания, дезориентируют элиту участвующих в конфликтах сторон. Пример Косово демонстрирует, что численность некоренного населения может расти столь высокими темпами, что первоначальное большинство может превратиться в меньшинство. Результатом становятся конфликты на межнациональной почве. Заинтересованность в приходе НАТО на Кавказ не скрывает не только Грузия, но и Азербайджан. В частности, Азербайджан поставил условие: он готов вступить в НАТО в обмен на решение в свою пользу карабахского вопроса. Руководство НАТО не раз заявляло, что оно сторонник мирного разрешения конфликтов на территории Грузии, тем не менее, военную помощь режиму Саакашвили США и НАТО оказывали и продолжают оказывать.
***
**
*

3. Россия

1. Проблема терроризма
Источник: Щебланова, В.В. Современный терроризм в глобализации социальных рисков: структуралистско-конструктивистский контекст: автореф. … докт. социол. наук: 22.00.04 / В.В.Щебланова. – Саратов, 2010. – 39 с.

Одним из важнейших следствий терактов являются социальные изменения, которые проявляются в структуре общества в виде возникновения новых форм неравенства – пострадавших, жертв, носителей инвалидности и синдромов. Пострадавшие при терактах и в борьбе с терроризмом принадлежат к группе риска, причем риск проявляется в постравматических синдромах, попадании целых групп людей в трудные жизненные ситуации, негативных социальных изменениях. Обстоятельствами, определяющими трудную жизненную ситуацию для пострадавших при теракте на мюзикле «Норд-Ост», стали нечёткость действующего в РФ законодательства в сфере возмещения ущерба пострадавшим от терактов, трудноприменимого на практике относительно компенсации жертвам, обостряющего и так возникающую для них ситуацию социального неравенства вследствие теракта. В законодательстве не прописан механизм компенсации морального вреда жертвам теракта. В итоге людей, выживших после теракта, объединяют в группу риск-солидарностей не только пережитые события и обретённый риск-опыт, но и попадание в поле правовой неопределённости: факт моральных и физических страданий истцов не оспаривается, но в исках им, как правило, отказывается. В результате потерпевшие оказываются под давлением социальной дисфункции и двойной неудачи как одновременно пострадавшие от теракта и проигравшие в получении компенсации от государства. В этом отношении власти стоит иметь в виду, что «двойное недовольство» жертв терракта и их родственников может быть весьма удобной почвой для долготекущей политизации процесса, чему явно способствуют долгие, запутанные и морально тягостные судебные разбирательства и их политизированное освещение в СМИ. По крайней мере, та риторика, в которой оппозиционные каналы вроде RenTV обсуждали последствия трагедии в Беслане и ряд др. резонасных событий указывает на то, что помимо объективных причин к подобной политизации есть еще и субъекты, весьма жаждущие ее. В общем, терракт по своим риск-последствиям и многоаспектен, системен, и весьма долговременен, чего нельзя не учитывать, тем более что социальные риски тут легко могут обернуться серьезными политическими последствиями. Аналогичной по своим долговременным рискам является проблема социального обеспечения лиц, принимавших участие в контртеррористических операциях. Социальная защита хромает, да и органы соц. защиты не имеют достаточно четкого представления об особенностях работы с участниками котнртерроистических операций, а также др. категориями лиц, пострадавших от террактов. Помимо данного направления рисков, связанных с жертвами терактов и участниками контртеррористических действий, есть еще одно не менее важное направление рисков. Оно связано с тем, что теракты способствуют росту напряженности в межконфессиональных, межнациональных, межэтническом и т.п. планах. Не в последнюю очередь это связано с тем, что субъекты террористических событий в освещении СМИ часто подвергаются конфессиональной категоризации. Многократное употребление прессой клише «мусульманские террористы», «исламский терроризм» и др. подталкивает аудиторию к идентификации терроризма с исламом. Т.о. посредством интерпретации рисков и угроз, СМИ конструируют процессы распространения новых социальных рисков, сопряженных со страхами, фобиями, различными видами социальной напряженности и социальных конфликтов. Власти нужно учитывать и это важное направление рисков, связанное с угрозой ксенофобии как результата терратка (шире – конфликта) и его освещения в СМИ. Решение проблемы нужно искать с учетом возможности грамотного управления информацинной политикой СМИ в отношении освещения терактов, их последствий и участников. Объясняя свои действия в листовках террористы рисуются отважными воинами, отстаивающими интересы народа, ведущими национально-освободительную борьбу. В лице России, русского народа, контртеррористических сил формируется образ внешнего врага; подчёркивается не прекращавшееся противостояние России с Чечнёй и Кавказом, не в пользу России проводятся исторические параллели с современностью.

2. Проблема наркотизации населения
Источник: Воронин, М.Ю. Криминологическая политика защиты населения от наркотизации: автореф. … докт. юр. наук: 12.00.08 / М.Ю.Воронин. – М., 2010. – 51 с.

По данным Управления ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН) ежегодно в РФ поступает 627 тонн наркотиков, причем изымается не более 4% от всей поступающей наркомассы. Конвертируемость рубля и ряд др. социально-экономических причин обусловили емкий внутренний рынок сбыта наркотиков, что повлекло рост числа наркоманов. По сведениям Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков и УНП ООН ежегодно в России от передозировки наркотиков и иных вредных последствий употребления наркотических и психотропных веществ умирают от 30 до 40 тыс. чел. Согласно экспертным оценкам ООН, процент российского населения, вовлеченного в злоупотребление опиатами, в 5-8 раз превышает соответствующий показатель в странах ЕС. Число лиц, находящихся под наблюдением наркологической службы, за период с 1992 по 2009 г. выросло почти в 11,5 раз и составляет около 538 тыс. чел. Опыт употребления наркотиков в РФ имеют примерно 4% населения. При этом, согласно оценкам ООН, критическая масса наркотизации населения в любом государстве, за которой следует полная деградация населения составляет 5%. Учитывая, что более 2/3 всех наркопотребителей – это лица в возрасте до 30 лет, можно утверждать, что наркотики являются оружием селективного действия, направленного против будущего России. Этот фактор нельзя скидывать со счетов, особенно если учесть, что после появления в Афганистане американских войск, наркопроизводство в этой стране многократно возросло. И основным потребителем наркомассы из Афганистана является именно Россия. Прозрачность гос. границ, географическое положение России, удобное для наркотранзита, способствуют лавинообразному росту контрабанды наркотических и психотропных веществ. Учитывая сложность наркоситуации в РФ, борьба с незаконным оборотом наркотиков должна идти комплексно по нескольким направлениям, включая усиление наркоконтроля в районе границ России со странами С.Азии, а также между Таджикистаном и Афганистаном (что по ряду причин не очень просто); антинаркотическую пропоганду населения. Объектами антинаркотических мер выступают 4 основных группы (каждая группа требует своих специфичных мер антинаркотической политики): 1) лица, организующие, участвующие и способствующие незаконному обороту наркотиков; 2) наркозависимые лица, не только потребляющие, но и часто распространяющие наркотики (так, к примеру, более 30% опрошенных наркоманов сообщили, что они занимались деятельностью по склонению к потреблению наркотиков др. лиц, причем среднее количество вовлеченных лиц составляет 4-5 человек на каждого потребителя наркотиков); 3) «группа риска» (объект) наркотизации, т.е. лица, имеющие опыт потребления, знающие источники, а соответственно имеющие возможность приобретения наркотиков, но не являющиеся наркозависимыми; 4) остальные граждане, которых не только необходимо удерживать от контакта с наркотиками, но и формировать у них активную антинаркотическую жизненную позицию. Эксперты из числа врачей-наркологов и сотрудников правоохранительных органов относят к факторам, детерминирующим наркотизацию, плохое воспитание детей, доступность наркотиков, неорганизованность досуга молодежи, отсутствие достаточного числа качественных мест доступного молодежного досуга, любопытство молодежи и стремление к эксперементированию, принцип добровольности при лечении, низкие санкции за незаконный оборот наркотиков, пропаганду употребления наркотиков, трудные жизненные обстоятельства и др. факторы. Кроме того многие эксперты считают, что реальное число потребителей наркотиков превышает более чем в два раза официальные статистические данные. Приобщение молодежи к наркотикам может рассматриваться как результат общественных дисфункций, феномена отчуждения. Человек начинает искать ту социальную среду, где он будет востребован, и находит ее в кругу лиц, принимающих наркотики. В связи с этим обращают на себя внимание результаты исследования, которые показывают, что 58,7% несовер-шеннолетних респондентов имеют в своем окружении лиц, употребляющих наркотики. Первые сведения о наркотиках более половины несовершеннолетних получили из СМИ (53,2%), еще 24,4% – от друзей и лишь 6,7% узнали о них от медицинских работников, а 7,2% – от сотрудников органов внутренних дел. Видимо, медицинское и педагогическое сообщество, правоохранительные органы должны более плотно взаимодействовать с молодежью по антинаркотической тематике, в плане профилактики проводить соответствующие мероприятия антинаркотической пропоганды. Нельзя сказать, что эта проблема не касается родителей… Тенденции усиления наркотизации начинают проявляться с конца 50-х гг. вследствие расширения экономических, культурных и иных связей с внешним миром. Касалась эта наркотизация в основном элитную часть молодежи и общества, т.е. ту, которая имела сравнительно больше связей с внешним миром. Картина начала меняться в перестройку: Массовая наркотизация населения России началась после 1985 г. 3. Проблема моногородов Источник: Испулова, С.Н. Управление социально-трудовыми отношениями в условиях монопрофильного города: автореф. … докт. социол. наук: 22.00.08 / С.Н.Испулова. – Уфа, 2010. – 42 с. Важнейшими факторами, определяющими характер социально-трудовых отношений сегодняшней России, выступают: 1) структурная безработица, особенно среди молодого поколения россиян, следствием чего явилось относительное ухудшение положения на рынке труда наиболее продуктивной части рабочей силы, а также высокая безработица молодежи; 2) избыток специалистов с высшим гуманитарным образованием и недостаток рабочих кадров высокой квалификации; 3) нежелание многих работников защищать свои права через формальные процедуры; 4) недоверие к закону и стремление к неформальному регулированию; 5) наиболее значимыми факторами при принятии на работу выступают личное знакомство, участие в сети взаимоотношений, родственные отношения. К общероссийским неблагоприятным факторам развития социально-трудовых отношений (низкий уровень оплаты труда, недоверие к правовым регуляторам, акцент на неформальное регулирование, низкая степень соц. защищенности работников и др.) добавляется системный кризис моногородов, что делает их соц. пространство зоной риска. * Источник: Губина, Н.В. Управление социальным тонусом монопрофильного города: автореф. … докт. социол. наук: 22.00.08 / Н.В.Губина. – Казань, 2010. – 44 с. В результате глобального экономического кризиса, приведшего к частичной или полной приостановке деятельности градообразующих комплексов в 2008-2009 гг. была нарушена жизнедеятельность многих российских монопрофильных городов (моногородов), в которых проживает 24% городского населения страны и производится 40% ВВП. После экстренного исследования состояния моногородов Минрегионом был сделан вывод о том, что требует постоянного к себе внимания состояние 250–280 моногородов; в 60 из них ситуация была охарактеризована как кризисная, а в 17 она грозила взорваться в любой момент. В моногородах, не имеющих исторически сложившегося культурного прошлого, нет внутренних социокультурных резервов для выживания, о которых писал еще М.Вебер. Градообразующие предприятия, лишившись внешних источников, обеспечивающих их функционирование, выступают в роли детонатора социального взрыва. Практика городского управления показывает, что местные органы власти далеко не всегда задумываются над проблемой нахождения оптимума между управляемостью и спонтанностью социальных процессов, происходящих в обществе, и все чаще прибегают к манипулятивным технологиям, чтобы снизить пугающую их непредсказуемость инициативности горожан. Излишняя заорганизованность делает население вялым и апатичным, а городскую жизнь — неинтересной. Население моногородов в ситуации глобального экономического кризиса оказалось в более худших условиях, чем остальные жители России, испытывая различные по характеру и масштабу проблемы, которые связаны не только с экономическим положением страны, но и со специфическими проблемами региона, с состоянием отрасли, к которой относится градообразующий комплекс. Манипуляция рассматривается местной властью как важнейший инструмент влияния на население. На местных телевизионных каналах «Эфир» и «НТР», а также в газетах «Нижнекамская (Ленинская) правда», «Нижнекамское время», «Нефтехимик» используются манипулятивные технологии, применяемые в ходе трансляции событий городского масштаба. Наиболее распространенной является конструирование сенсационных сообщений (о пожарах, авариях, задержании преступников и прочие «новости дня»), которые занимают до 50% материалов выпуска и служат цели умолчания о других важных событиях. Большинство сообщений (до 80%) о деятельности муниципальных органов власти, руководстве градообразующих предприятий поданы в позитивном ключе. При освещении таких тем, как качество медицинских услуг, благоустройство дворов, состояние городских дорог, уровень безработицы, проблемы наркомании, социальной защиты пенсионеров и инвалидов и др. СМИ ориентируются не на выявление проблем, а на демонстрацию успехов. А если СМИ все же приходится разбираться с конкретными жалобами на местные власти со стороны населения, то с успехом применяются технологии перенесения ответственности и персонализации. Подготовленная таким образом информация вызывает недоверие аудитории и формирует у них негативное напряжение, которое проявляется в форме недовольства деятельностью представителей органов власти.