Дела научные

В последнее время Высшая аттестационная комиссия (ВАК) России ведет усовершенствование своей политики в отношении отбора журналов сакраментального ВАКовского списка. Официозно этот список носит длинное название - «Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук». Основной оргмомент состоит в том, что для защиты кандидатской или докторской диссертации, ее результаты должны быть опубликованы в такого рода журналах. Число необходимых ВАКовских публикаций варьируется в зависимости от диссертационного совета, в котором предполагается защита, но приблизительно аспирант для успешной защиты должен иметь не менее двух таких публикаций, докторант – не менее 10 или около того. Еще раз скажем, что эти параметры варьируются и в каждом диссертационном совете есть свои особенности.
Так вот ВАК ведет сейчас усовершенствование своей политики формирования заветного списка. Вызвана такая «модернизация» тем, что публикации в российской научной периодике, как правило, не очень высоко ценятся на Западе. Специалисты, к примеру, знают, что есть даже эффект, согласно которому «чем западнее макрорегион, тем меньше его ученые читают статьи своих коллег с Востока». Этот эффект не абсолютен, но существенен.

Слабую популярность российской научной периодики эксперты соотносят с несколькими факторами. Назовем их в самых общих чертах (не вдаваясь в особо специализированные тонкости):

1. первое что приходит в голову так это не «бестолковость» наших ученых по сравнению с западными, а «языковые пороги», устроенные так, что удельный вес ученых, знающих русский язык на Западе, ниже удельного веса российских ученых, знающих хотя бы один из западно-европейских языков (наверное, эта гипотеза действует, хотя это только гипотеза, тем более ее надо проверять из-за «утекших мозгов», среди которых великое число русскоговорящих);

2. огромное количество российских журналов ВАКовского списка не входят ни в одну из международных систем цитирования (библиографических баз) Web of Science, Scopus, Web of Knowledge, Astrophysics, PubMed, Mathematics, Chemical Abstracts, Springer, Agris;

3. в свою очередь, невключенность многих наших журналов в эти системы цитирования продиктована тем, что многие наши журналы просто не удовлетворяют соответствующим требованиям, к примеру, редакции не имеют полнотекстовой базы данных своих журналов (платной или бесплатной) в Интернете, а также в формах опубликования статей не используют такие важные параметры, как «аннотация» и «ключевые слова» на русском и английском языках, не приводят названия статей на английском языке.

Можно говорить также о частичной непрозрачности формирования ВАКовского списка (когда близкие к ВАКу журналы получают статус ВАКовского, в отличие от более отдаленных) и системы рецензирования статей в редакциях. В общем, несмотря на большое лобби со стороны научных журналов, ВАК решился на усовершенствование своей политики формирования списка ведущих научных журналов. Судя по всему, все идет к тому, что для того, чтобы получить статус ВАКовского журналу придется попасть в одну из международных систем цитирования (МСЦ), для чего редакциям придется создать полнотекстовые БД своих журналов в Интернете, изменить форму оформления статей (ввести характеристики «аннотация» и «ключевые слова» на русском и английском языках, ввести в публикуемый материал его английское название). Возможно, также придется повысить качество публикуемых работ.

Большим катализатором перемен стал скандал вокруг «Журнала научных публикаций аспирантов и докторантов». В журнал прошла статья, «написанная» компьютерной программой, бессвязно использующей квазинаучные термины и выражения. Причина – низкий уровень научного рецензирования или фактическое отсутствие такового. Итог – журнал был закрыт, а ВАК задумался о качестве системы рецензирования в редакциях. Скандал подтолкнул ВАК к изменениям.

Однако тут надо понимать, что для выполнения такого рода требований и попадания в системы цитирования нашим редакциям, в первую голову, придется потратить не слабые денежные суммы, так как создание электронной БД журналов и статей, повышение качества и прозрачности системы рецензирования, усовершенствование формы публикации статей и т.п. новации потребуют весомых финансовых затрат. А это, в свою очередь, может отразиться на ученых, публикующихся в журналах, работающих в режиме частичного или полного «самофинансирования» (т.е. когда платит автор статьи за ее рецензирование, редактуру и публикацию) и на стоимости самих журналов. Что явно не очень хорошо. И это требует отдельного анализа в свете материального обеспечения наших ученых. В общем, куда не кинь – всюду клин.

Однако некоторый паллиативный выход все-таки был найден. Он состоит в интеграции близких по своей тематике научных журналов (вроде «Физической химии» и «Химической физики»). Что из этого всего получится – покажет ближайшее будущее. Уже в сентябре появится новая информация от ВАКа по поводу ведущих журналов.
Это, что называется, тенденции. Теперь можно перейти к отдельным проблемам происходящего в сфере нашей науке.

Проблема 1. Качество нашей науки: каково оно?

Ответить на этот вопрос не просто. И предопределено это тем, что ориентация ВАКа на представленность наших журналов в международных системах цитирования вещь не вполне безусловная, т.к. в оценке качества есть помимо объективных критериев критерии субъективные. По крайней мере, для любого специалиста по менеджменту качества это не должно быть секретом.

С чем связано наличие субъективных моментов? Оно, прежде всего, связано с тем, что уровень цитирования некоторого автора, статьи или журнала не есть строго объективный критерий, ибо:

1) в научном мире есть свои стереотипы («подумаешь, поляки написали… Да что они вообще такого умного могли написать?», т.е. ученые могут иметь предрассудки, которые не будут способствовать им читать и цитировать ученых определенных национальностей. Какое место в таком деле будет отведено русским, можно догадаться);

2) сказываются языковые барьеры, некоторые ассиметрии в плане билингвизма (какие-то языки очень часто являются вторыми, как, к примеру, английский, а какие-то редко, как, к примеру, венгерский или какой еще)

3) есть особенности национальных научных школ.

Поэтому безоговорочная ориентация на системы международного цитирования вызывает некоторые сомнения. Она может быть одним из методов определения уровня журнала (как это есть сейчас), но только одним из, а никак не единственным методом. Иначе говоря, МСЦ – в деле контроля качества не панацея. И это хорошо бы нашим «ученым мужам» со всей определенностью понимать. Так бы оно было лучше.

Но даже если окажется, что качество российской науки объективно ниже западной науки, это еще не вся «сказка». Не вся, потому что тогда хорошо бы сравнить, как соотносятся между собой не только качества наших национальных систем науки, но и уровни материальной обеспеченности в них ученых. Не стоит больших усилий понять, что уровень материальной обеспеченности ученых в постсоветской России, мягко говоря, не шибко высок. А по сему «одни делают вид, что платят, а другие – что работают».

Иначе говоря, низкое качество науки – не причина всех бед, а одно из следствий, вызванное рядом других причин:

а) падением уровня зарплат в сфере науки (доводить сводки об уровне стипендий аспирантов и зарплат преподавателей и научных сотрудников, видит бог, совсем не хочется – очень уж это едкая тема для страны, ориентированной на постиндустриализм, модернизацию), особенно по сравнению с советским периодом. Этим летом в новостях даже показывали студента-изобретателя, и журналисты сказали, что он много работает, а «живет на одну стипендию». Так вот среди аспирантов и студентов такое журналистское откровение вызвало продолжительный хохот, потому что в городе нельзя жить за 1500 руб. или за 2500 руб. (если стипендия повышенная) в месяц. Это не реально;

б) падением престижа научной деятельности (при возрастании престижа и доступности всяких «корочек» и ученых степеней), особенно по сравнению со все тем же советским периодом;

в) вызванной низкой материальной обеспеченностью необходимостью ученых жить по «новым капиталистическим правилам»: тратить время не на науку, а на более денежные околонаучные дела – преподавание сразу в нескольких вузах (доходит до того, что периодически некоторые ученые ездят преподавать не только в соседние вузы, но и вузы соседних регионов), «увлечение» репетиторством, различными подработками и т.п. При такой «гонке» не до науки, а если и до нее – то на очень низком уровне. Поэтому удивляться низкому качеству нашей науки не приходится;

г) тем, что система построена так, что в провинции очень тяжело получить грант на научные исследования – рынок грантов делят между собой более крупные и более успешные научные сообщества (ведущие и элитные вузы, институты РАН, люди, имеющие выходы на ведущих грантодателей); тем, что Президент России Дмитрий Медведев обещает «золотые горы» зарубежным ученым, приехавшим и приедущим подзаработать, но никак не российским ученым. Свои, буде они не разъехались, остались патриотами, видимо, должны превратиться в ущербных доходях.

Да, есть ученые, которые освоили высокооплачиваемые работы (сели на гранты, сели на заказные исследования, как, к примеру, некоторые социологи), но это лишь малая часть научного сообщества. Поэтому получается, что некоторые зарабатывают хорошо (и много среди них откровенных прохиндеев, ушлых дельцов), а другие хотят удавиться, чтобы всего этого не видеть.

Итак, низкое качество науки имеет свои вполне объективные причины. Помимо этого, есть еще одна странность: наши научные журналы спросом на Западе не пользуются, но этого нельзя сказать о наших ученых (физиках, математиках – в основном специалистах в области технических и естественных наук), переманенных «отсюда туда» (пресловутая «утечка мозгов»). Несуразица получается, хотя и она возможна (наука у нас слабая, ученые – сильные). Такая несуразица должна лечиться более грамотной организацией науки, а никак не частными мерами, связанными с переформатированием ВАКовского списка.

Впрочем, не только качество нашей науки и ее организации, но и сам ВАК вызывает много вопросов.

Проблема 2. А нужен ли науке ВАК?

В свете целой бури реформаторских настроений некоторые доброхоты начали даже предлагать отказаться от самого ВАКа. Мол, устаревшая, костная, бюрократизированная организация пытается усложнить и без того не сладкую жизнь ученых. Сами по себе эти упреки не надуманы, но предлагаемые альтернативы какие-то убогие. Выделим две таких альтернативы.

Альтернатива 1 отстаивается некоторыми силами в научном и ненаучном сообществе, когда предлагается вопрос о присуждении ученых степеней полностью передать в диссертационные советы, а ВАК разогнать за ненужностью. На самом деле альтернатива ужасная, и, прежде всего, с точки зрения качества научных работ.

Качество научных работ тогда упадет молниеносно, особенно на периферии, в некоторых провинциальных диссертационных советах, особенно там, где слабы научные школы. Сейчас же ВАК хотя бы контролирует качество докторских диссертаций, ведет надзор за диссертационными советами. Плохо он это делает или хорошо, но когда этого не будет совсем, качество от этого только пострадает, ибо диссертационные советы, которые сами будут контролировать себя – это уже круто.

Альтернатива 2 предлагается некоторыми интернетовскими доброхотами: всех разогнать, а научные работы засчитывать при их опубликовании и открытого обсуждения в Интернете (на каком-нибудь специально созданном для этого сайте). Конечно, это выглядит хорошо: свободно публикуешь, свободно комментируешь... Но проблема состоит в том, что таким образом серьезного экспертного суждения будет получить тяжко. Хотя бы потому что не ясно, кто комментирует статью – автор ли работы под другим ником, компетентный эксперт или псевдокомпетентный юзер, самоутверждающийся в Интернете. Это одна часть проблемы, а другая состоит в том, что комментарии в различного рода Интернет-конференциях очень редки (это видно по множеству такого рода сайтов), и комментариев может быть, мягко говоря, мало.

Вывод отсюда прост: перестройки опасны – совершенствовать систему нужно поэтапно, комплексно, осторожно, не распыляясь на частности и Интернет-технические новинки.

Проблема 3. Как может отразиться на ученых усовершенствование наших журналов?

Усовершенствование наших журналов, повышение качества систем рецензирования, создание полнотекстовых БД и т.п. может вызвать обратный эффект. Очевидно, что все это выльется в копеечку. Причем грузом ляжет на «читателей и писателей». «Читатели» столкнуться с удорожанием журналов или электронных документов журналов, статей, а «писатели» - с удорожанием расценок за публикацию, увеличением числа журналов, публикующих научные статьи за деньги.

Можно даже привести очень показательный пример того, какие последствия может иметь благая мера. Так, ВАК с некоторых пор четко постановил, что с аспирантов за публикацию статьи плата в ВАКовских журналах взиматься не должна. И так оно и есть. Но аспирант может столкнуться с другой ситуацией: ему может быть предложено два варианта – либо ждать пока подойдет его очередь на бесплатную публикацию, на которую он имеет право по закону, либо публикацию все-таки оплатить и увидеть свою статью в ближайшем выпуске журнала. В общем, маневры редакции могут делать разнообразные.

А публикация одной статьи может стоить в несколько раз дороже, чем вся аспирантская стипендия. У доцентов на публикацию статьи вполне может не хватать зарплаты. Конечно, пока еще система публикаций не является совсем безысходной, и тем же аспирантам при правильном и заблаговременном подходе удается обойтись без внушительных трат на публикацию своих трудов, однако сама ситуация распространения такого маневра (а он абсолютно реален) впечатляет.

Вообще, надо сказать, что очень многие редакции журналов ВАКовского списка достаточно быстро смекнули, что они могут зарабатывать деньги на публикациях. Смекнули и ввели бешеные платы. Публикация статьи может стоить 10 тыс. руб., может 15 тыс. руб., а может и того больше. И тогда возникает еще одна парадоксальная ситуация: ученому нужно иметь как можно больше ВАКовских публикаций (его, к примеру, оценивает вузовская система качества), но сами эти публикации могут стоить затрат, не меньше, чем вся его месячная зарплата. И в чем тогда смысл системы? Если от числа публикаций зарплата не зависит, а зависит, какую часть своего бюджета придется отдать. Получается, что деньги ученым платит не система, а ученые – системе. Странно как-то.

Да, есть не мало журналов, которые не взимают плату с авторов, но рынок журналов, плату взимающих, огромен. И причина тому – капиталистическая реальность, в которой главным мерилом является прибыль.

В общем, из-за изменений в политике формирования ВАКовского списка мы вполне можем получить удорожание услуг, удлинение временных интервалов на их выполнение и т.п. вещи. Вплоть до снижения количества читателей научной периодики, от чего – это сверхочевидно для всех – качество наших ученых не возрастет, но зато может серьезно снизиться.